Творчество Дмитрия Барабаша выходит за рамки времени, в котором он родился и живет. Он отбирает лучшее в прошлых литературных традициях и старается предугадать грядущее, увидеть своих читателей там, за горизонтом времени, и транслирует интонации серебряного и золотого века будущим цифровым поколениям.

Он родился в 1964 году в счастливой семье с трагической эмигрантской и гулаговской историей. В детстве он был окружен семейными тайнами, которые скрывали белоэмигрантскую харбинскую юность бабушки, расстрел деда в 1937 году и последовавшие за этим мытарства. Удивительная сила и жизнелюбие отца позволили вытащить семью из постэвакуационной Средней Азии ближе к Москве. Почти всю жизнь Дмитрий провел в России, «учился, женился, пускался в карьерный рост». И, как бы параллельно, вел другую, мало кому приметную, жизнь в литературе. Писал он всегда, с 10-12 лет, но первую книгу «Время тайных убийств», в которой отразились и харбинское прошлое семьи, и жесткая реальность советского и постсоветского пространства, издал только в 2000 году. С тех пор вышло 4 книги автора.

В предисловии к последней изданной книге Дмитрия Барабаша «Солнечный ход» известный литературный критик Лев Аннинский пишет: «Прелесть даже не в том, что эффектно чередуются цитаты (это и полагается в ультрамодном центоне), а в том, как они окликают тебя тайными знаками. Иногда явно – когда выплывает ходячий образ с непременным опровержением: «Пятница – вовсе не друг Робинзону, он – пьяница и прохвост» …

Настоящая виртуозность – это когда средь шумного литературного бала появляются маски, шепчущие: «Об Осе и Ёсе, о Веле и Мире». Хлебникова угадали? И Осю Мандельштама? А Ёсю? Если есть сомнения, то вот подсказка:

Листает века Шекспир,
Высоцкий выводит SOS,
и Бродский рисует Рим
на фоне стеклянных звезд.

Рим там или Венеция – не важно. Везде что-нибудь такое: качается девочка на шаре, изысканный бродит жираф, и растет не просто трава, а трава тарковская, если же щебечет птица, то это синяя птица, которая и есть Беатриче».